Тайна проекта «WH» - Страница 57

— Так! Ведомственная тайна! Послушаем мнения собравшихся в этом зале.

Флоридский быстро прошёлся по кругу, тыча микрофон кому придётся. В публике он был уверен. Первые ряды занимали сплошь свои людишки. И чего только не выплюнули они на голову дяди Лёши!

— Спёр, чего там!

— Прикарманил и поделил с корешами из разведки!

— Разведка ни хрена не знает, а просто прикрывает своего!

— Завещал внучатам!

— Закрутил в банке!

— Да он же шикарную виллу построил под Костромой!

— Стоп! — сказал Стас. — Давайте проясним вопрос с виллой. Об этом что-то писали в прессе. Мария Александровна! Вы знали Ростовцева и бывали у него в гостях. Не сохранились ли у вас снимки или слайды с видами его поместья?

— Даже видеозапись есть!

— Отлично! Давайте сюда кассету!

Публика покатилась со смеху, когда увидела избушку дяди Лёши и его самого с лопатой на четырёх сотках.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — озабоченно заметил Стас. — Однако не будем заниматься профанацией. Вынесем эту неясность на суд историков и потомков.

— Э, подожди, друг любезный! — прогудел Корёгин, шумно поднимаясь с места.

Евдоким нарушил регламент. Он вступил в игру без моей санкции, а ведь я держала его в запасных, на самый крайний случай.

— Это что ж такое получается? — продолжал Корёгин, не обращая внимания на то, что ему не дали микрофона и позабыв о том, что его видит и слышит лишь небольшой зал, но отнюдь не Россия. — Ты обещал нам, что во всём разберёшься, а на самом деле только запутал всё. По-твоему, выходит, что Алексей Дмитриевич был человеком, про каких говорят: «Ну и фрукт!» Любил, дескать, стрелять, любил убивать зайцев и людей да ещё деньги украл впридачу.

Стас остановился посреди своей арены, соображая, как поступить с Евдокимом. В этот момент ассистентка принесла ему записку. Он развернул клочок бумаги, и я поняла, что полученное им известие было не из приятных. Наконец он взмахом руки дал знак Корёгину сесть и объявил:

— Господа! Нашу студию посетил Чрезвычайный и Полномочный посол республики Аурики в России Его Превосходительство Педро Миранда. Сеньор Миранда хотел бы сделать важное сообщение по обсуждаемой теме. Прошу вас, господин посол.

Флоридский, поклонившись, подал микрофон смуглому латиноамериканцу средних лет, одетому в строгий тёмный костюм.

— Нуждается ли господин посол в переводчике?

— Благодарю вас, в своё время я окончил УДН в Москве… Дамы и господа! Мы четверть века искали легендарного полковника Арнольдо и вот нашли. К нашему прискорбию, слишком поздно. Я имел честь лично быть знакомым с ним. Мы вместе брали Монкану. Он был истинным революционером. Аурика будет вечно чтить его как национального героя. Президент республики Аурики Его Превосходительство сеньор Аурелио дель Сантос своим указом наградил полковника Арнольдо (Ростовцева) высшей наградой республики — орденом Белого Кондора за выдающийся вклад в дело победы ауриканской революции… От себя добавлю, что Россия может гордиться таким сыном… Я прошу родственников полковника Ростовцева посетить посольство республики Аурики, где им будет торжественно вручена высокая награда… Благодарю вас за внимание, дамы и господа!

Раздались жиденькие хлопки. Посол откланялся и удалился. Я мельком взглянула на Михаила Николаевича. Тот удовлетворённо улыбался. Мне стало очевидно, что визит сеньора Миранды не был для него неожиданностью.

Именно в этот миг до Флоридского дошло, что сегодня он воюет не против маломощной группки оппозиционеров, как это обычно бывало до сих пор. Сегодня против него впервые за много лет поднялись могущественные тайные структуры того самого государства, той самой ненавистной проклятой страны, в разрушение которой он вложил столько труда, столько неуёмной страсти и энергии. Страна, казавшаяся бездыханной, вдруг ожила, схватила своего окаянного пасынка за шиворот и потащила в неведомое. Унылый призрак помойки, куда его в обозримом будущем вышвырнут за минованием надобности, замаячил перед великим и неповторимым Стасом. Не исключалось и небо в клеточку. Всё это он увидел словно во вспышке молнии, озарявшей мозг. Увидел и понял, что уже ничего нельзя поделать. Тяжёлый маховик событий запущен. Остановить его никому не под силу. Однако сегодняшние пятьдесят тысяч баксов Флоридский был обязан отработать честно. Он вздохнул и возвестил как ни в чём не бывало:

— Господа! Слова просит хорошо известный вам и планете всей заведующий лабораторией института психиатрии Российской Академии Наук лауреат Бухбиндеровской премии профессор Генри Дубовик. Однако пока высокочтимый учёный готовится к выступлению, прощу взглянуть на экран. Мы проводим экспресс-опрос среди телезрителей по принципу «герой — антигерой». Каждый может принять участие в опросе.

На экране запрыгали, заскакали, то вырастая, то уменьшаясь, рейтинговые столбики. Мне была отлично известна грязная кухня проведения подобных опросов. Конечно, анализ мнений делали компьютеры, но у компьютеров-то сидели подручные Стаса!

Флоридский уже собрался отдать микрофон профессору Дубовику, которому, по замыслу ведущего, и надлежало сказать последнее, решающее слово, навсегда остающееся в памяти многомиллионной телеаудитории. Но неожиданно встрепенулся старик Ойген, доселе будто дремавший.

— Господин Флоридский! — позвал он. — Подойдите на секунду ко мне.

— Что случилось, мой генерал? — спросил Стас, голосом врача, навестившего больного ребёнка.